Я думала мир черный и белый,
Кистью своей художник умелый
Положил два мазка,
Мазок для земли, мазок- небеса.
Вся жизнь для него — только пятно,
Оттенков в нем нет- пустынно оно.
Как черный квадрат на белой стене,
Как молнии блик в чернеющей мгле.
Клал он мазки один к одному,
Все черным и белым казалось ему,
И солнце, и тучи, и весь кругом свет-
Черный и белый, других цветов нет.
Вся жизнь для него — только игра,
Черных и белых дней череда.
Он может плакать, может смеяться,
До других чувств ему нельзя прикасаться.
Смеется с иронией, плачет без горя,
Зачем Земля носит такого?
Он рад бы любить, но ему не дано,
Нельзя мир делить на что-то одно.
Рисуй мир таким, каким видишь ты,
Клади мазки, избегай пустоты.
Я не знаю, что мне делать,
Как мне быть на этот раз?
Телефон свалился в белый
И красивый унитаз!
Унитаз в стиле барокко
И невиданной красы,
Но и телефон – «Sirocco»,
Стоит полторы косых!
Может быть, залезть рукою?
Но сюда все ходят срать!
Невезение какое,
Вот непруха, вашу мать!
Позвонить на «Нокью» смело
И спросить про телефон –
На хер из железа делать,
Если плыть не может он?..
Не поможет… Слезы пуще…
Но отдам я дань ему –
Сяду и насру погуще –
Не достанься ж никому!!!
Я полненькая женщина,
Но я себя люблю,
Я доброму обещана,
Возможно королю.
Трещат на мне все платьица,
А все равно поЕм,
Я женщина-проказница,
Я нравлюсь, но не всем.
Король мой не торопится,
Не буду его ждать!
От слез пускай утопится,
Могу одна блистать!
Наемся сдобных булочек,
Поправлю макияж,
И пусть мала мне юбочка,
Сниму, пойду на пляж!
Просыпаюсь с бодуна.
Денег нету ни xpена.
Отвалилась печень,
Пересохло в горле,
Похмелиться нечем,
Документы сперли,
Глаз заплыл,
Пиджак в пыли,
Под кроватью брюки.
До чего ж нас довели
Коммунисты (демократы) — суки
Снял он обувь — стал пониже
Снял пальто и стал худее.
Без костюма — лоск пожиже,
Без очков — на вид глупее.
Шапку скинул — плешь наружу,
Без перчаток — руки — крюки.
Без жилета — грудь поуже,
Зубы вынул — хуже звуки,
Без портфеля — вид попроще,
Без мобильника — как нищий.
Скинул майку — вовсе тощий,
Сбрил усы — такой носище!
Посмотрела — засмеялась,
Как важна вещей опека!
Снять трусы ему осталось —
И не будет человека.
Hе будите меня на рассвете,
Hе будите меня на закате…
Hе будите меня в туалете,
Hе будите меня на кровати…
Hе будите меня под забором,
И в гостях Вы меня не будите.
Обойдитесь без слов и укоров,
Лягте рядом и тоже поспите.
Мама спит, она устала..
Быстро стянем одеяло,
Разрисуем маме пузо
(ишь ты, пузо с пол-арбуза!)
Может, разрисуем стены?
я ж художник офигенный!
Одеяло-то с цветами!
Тихо, не мешаем маме!
Ножницы неси скорее,
Вырезай-ка поровнее!
Тренируем скоренько
Мелкую моторику!
Мама спит, она устала..
Зябко ведь без одеяла!
Мы укроем маму шубой!
Жаль, подклад какой-то грубый..
Ножницы убрал, братишка?
Нет? стрижешь купон в сберкнижке?…
Спи мамулька, спи родная!
Мы тихонько! Не мешаем!
Ты сверху милый, да вот тут рукой…
Не торопись, ровнее, чуть пониже.
Конечно, мне удобно дорогой!
Да сбоку и немножечко поближе.
Чуть наклониться и прижать?! Легко!
Как мы с тобою чувствуем друг друга…!
Да в этом деле нету пустяков!
Вот тут ладонью бережно, по кругу…
На четвереньках? Это вариант!
Я дотянусь, раз нужно так для дела.
Да, котик, да! Достал? Ты мой гигант!
Шпагат?! Конечно! Я сама хотела!
По нежной коже жаркий пот ручьём.
Сто двадцать поз! Мы справились с тобою!
Ещё один волшебный день вдвоём. Я счастлива!
Поклеены обои.
В лесу турист, обманутый тропой,
Аукает и громко матерится.
Вдруг, обернувшись, видит над собой
Лохматую медвежью рожу:
— Чего орешь? — зверь спрашивает зло.
— Я думал кто услышит… И поможет…
— Ну, я тебя услышал. Помогло?
С лицом измученным и серым,
На белой смятой простыне,
Как жертва бешеной холеры,
Лежишь коленками к стене.
Протяжно стонешь, как при родах,
Трясeтся градусник в руках.
Вся скорбь еврейского народа застыла в суженных зрачках.
По волевому подбородку струится пенная слюна.
Ты шепчешь жалобно и робко:
«Как ты с детьми теперь одна??..»
В квартире стихли разговоры,
Ночник горит едва-едва.
Темно… опущены все шторы..
У мужа тридцать семь и два
