Поздно ночью через все запятые дошел наконец до точки.
Адрес. Почта. Не волнуйся, я не посвящу тебе больше ни строчки.
Тихо. Звуки. По ночам до меня долетают редко.
Пляшут буквы. Я пишу и не жду никогда ответа.
Мысли. Рифмы. Свет остался, остался звук – остальное стерлось.
Гаснут цифры. Я звонил, чтобы просто услышать голос.
Всадник замер. Замер всадник, реке стало тесно в русле.
Кромки. Грани. Я люблю, не нуждаясь в ответном чувстве.
Смотритель маяка очень любит птиц
Тысячи птиц летят на огонь
тысячи слепнут тысячи бьются
тысячами погибают птицы
тысячи трупиков остаются
И смотритель не может все это стерпеть
не может смотреть как гибнут его любимцы
Да пропади оно пропадом!
он говорит
И гасит маяк
И маяк не горит
А в море корабль налетает на риф
корабль плывущий из тропических стран
корабль везущий тысячи птиц
тысячи птиц из тропических стран
Тысячи тонущих птиц.
Антология русской поэзии
Я могу тебя очень ждать,
Долго-долго и верно-верно,
И ночами могу не спать
Год, и два, и всю жизнь, наверно!
Пусть листочки календаря
Облетят, как листва у сада,
Только знать бы, что все не зря,
Что тебе это вправду надо!
Я могу за тобой идти
По чащобам и перелазам,
По пескам, без дорог почти,
По горам, по любому пути,
Где и черт не бывал ни разу!
Все пройду, никого не коря,
Одолею любые тревоги,
Только знать бы, что все не зря,
Что потом не предашь в дороге.
Я могу для тебя отдать
Все, что есть у меня и будет.
Я могу за тебя принять
Горечь злейших на свете судеб.
Буду счастьем считать, даря
Целый мир тебе ежечасно.
Только знать бы, что все не зря,
Что люблю тебя не напрасно!
Я вам скажу: «Нет, смысла
ревновать!
Гадать и думать, где сейчас
любимый»
Коль любит он вас искренне
незримо,
То никогда не сможет он
предать…
А если это просто увлеченье,
Желание без чувства — просто
страсть,
Вам не поможет никакое
рвенье,
Возле себя его, как на цепи
держать.
Измена, если очень человек
захочет,
Средь бела дня в любой
свершится час.
И ничего его остановить не
сможет,
Когда огонь в его душе погас.
Я вам скажу: «Не надо
горевать!»
«Зачем, скажите, убивать себя
напрасно,
Обида, боль — все это
безусловно ясно…
Еще больнее каждый раз
прощать…»
Как я давно фантазией живу.
К чему стремилась, всё ушло на дно.
Со мною вместе, кажется умру..
Я захлебнувшись и пролив вино.
Прошу не надо в темноте искать,
Свободу выраженья личных качеств.
И если не о чем теперь уже писать,
Сожгите перья, берегитесь от лихачеств,
Которые как кажется лететь,
Душу в полёте бесконечном заставляют.
Нет. Всё иллюзия. И всё должно сгореть.
В огне мечты. Что нами управляет.
Чем пахнет снег?
Ничем! Ответишь резко.
Ты не захочешь вникнут,
В глупый заданный вопрос,
А я хотела лишь сказать,
Что каждая снежинка
Пропитаны твоим
Любимым запахом волос.
Что видишь в небе?
Пустоту. Ответишь резко.
Ты не захочешь вникнуть
В глупый заданный вопрос,
А я хотела лишь сказать
О том что в небе,
Я вижу омут твоих глаз,
А я всерьез!
Спрошу тебя: «Что вдалеке ты видишь?»
Ты пробубнишь мне про какой то светофор…
А я хотела лишь сказать,
Что вдалеке я вижу
Тебя со мной.
Это совсем не перебор.
О любви так много мне хочется сказать.
Это чувство двух людей так соединяет,
Что хотят они одним воздухом дышать.
И оно на подвиги многих вдохновляет.
Без любви нельзя прожить, это несомненно.
Чувство это дарит всем новые мечты,
Учит сильно так любить, страстно, откровенно.
Ты задумайся сейчас, а любил ли ты?
Любовью все наполнено вокруг,
А ты внутри Вселенной, как планета,
Глядишь на пролетающих и круг
Сужают они своего полета.
Любовь прощает пыль, угар и дым,
Любовь всплывает из глубин далеких,
Любовь твоя — мой новый лучший мир,
В нем окунаюсь просто и высоко.
Узнаю и благословляю.
Мы сегодня с тобой едины.
На волшебном цветном трамвае
можно в Мекку или Медину,
все в твоей голове, хороший,
все в твоей голове, враждебный,
этой песни моей дорожной,
этой мысли моей целебной
ты испей, не темней глазами,
наш трамвай иногда качает,
выбираем маршруты сами
или нас они выбирают.
Я не знаю, мне скоро 30,
я по-прежнему инфантильна,
я могу головою биться
в те же двери, и даже сильно.
И пока ты еще не вышел,
хоть и спрятан в экран девайса —
я люблю тебя, друг мой бывший.
Улыбайся.
Что затеял ты, Рок? не игрой ли
На арене веков занят ты?
Толпы бросил ты к Савонароле,
Руки, в знаке креста, подняты.
И от воли ль твоей, от речей ли
Исступленца, что длань распростер,
Возложил Сандро Боттичелли
Картины свои на костер?
Ты ль решил, чтоб слезой черно-палевой
Оплывала Венер нагота,
А народ, продолжая опаливать
Соблазн сатаны, хохотал?
