Жил на свете круглый кот,
Круглым был он круглый год:
Кругло ел и кругло пил,
Кругло «мяу» говорил
Круглой лапой круглый кот
Умывал свой круглый рот.
Сядет он перед крыльцом —
Круглый сам и хвост кольцом.
Кот залез, и слезть не может,
и на дереве орёт.
Ждёт он, кто ему поможет,
ждёт он, кто его спасёт.
А вокруг него – синицы,
снегири да воробьи,
любопытствуют: «Учиться
захотел летать? – лети».
Как комиссия какая
собралась принять зачёт,
с интересом наблюдая,
как незнающий сдаёт.
Кот лететь никак не может,
пуще прежнего орёт.
Ждёт он, кто ему поможет,
ждёт он, кто его спасёт.
Вова лестницу приставил,
протянул коту треску –
и вот так его избавил
от сиденья на суку,
потому что кот на запах
вниз немедля заскользил,
и чуть позже с рыбой в лапах
схвачен и отпущен был.
Сразу скучно стало птицам
здесь и далее сидеть, –
улетели все кормиться,
на других котов смотреть.
За перемещениями кошки
Я гляжу, воды набравши в рот.
Кошка эта — дикая немножко,
Я же ведь совсем наоборот.
Ползаю по краешку дивана,
Словно по столовому ножу.
Как боятся тигра обезьяны,
Так за шкуру я свою дрожу.
Голова как-будто бы в тумане,
Сердце в пятках бьется, кровь гоня,
Вдруг она поймет, кто здесь хозяин
И с дивана выгонит меня?
Зачем так спать немилосердно?
Кругом жара, весна, дурман,
А ты весь день храпишь усердно,
Утыкнув нос в диван!
Что видишь ты в своих мечтах?
Еду? Свободу? Плед горячий?
А, может, кошку – просто «Ах!»?
Скажи мне, ловелас кошачий.
И все-таки, пока ты это мнишь,
Жизнь протекает где-то:
И кошки, и еда, и плед, и лето –
А ты все спишь, и спишь, и спишь…
Жил на свете рыжий кот.
Никаких не знал забот.
У хозяйки у радушной,
Сытно так, тепло…но скуШно:
Дома сидя целый день
Он жирел, тупел как пень.
Не ходил на посиделки,
Лишь в окно вперял гляделки.
Раз пришла хозяйка…криво.
Вроде как с корпоратива.
Напилась она «Бордо»,
И оставила окно
Настежь. Кот и глазом не моргнул
И в свободу занырнул.
Быстрый бреющий полет…
Неосилил рыжий кот.
Носом в дерево врубился…
Жив. В рубашке он родился.
От свободы запьянев
Огляделся, обалдев
Почесав об урну спину
В мир пошел Большой Мужчина!
Ушёл хозяин по дорожке,
калитка скрипнула за ним.
И одиноко стало кошке,
он был ей всё таки своим.
Она в плетёное лукошко
забралась, только — не спалось.
В окошко залетела мошка,
вот тут-то всё и началось.
Со звоном падала посуда,
сервиз, горячий самовар.
Ура, жужжащая зануда
попала в смертоносный пар.
Хозяин возвратился душка,
я здесь сражалась как герой.
Ну почеши меня за ушком.
Ну что ты, будто не родной?
Плачет киска в коридоре
У нее большое горе
Злые люди бедной киске
Не дают украсть сосиски.
Хозяйке где-то бог послал кусочек мяса.
На стул хозяйка взгромоздясь,
Поужинать совсем уж было собралась,
Да обнаружила, что кетчуп позабыла.
На ту беду Зверюшка рядом проходила.
Вдруг мясный дух ее остановил.
Зверюшка чует мяс.
Зверюшку мяс потряс!
Зверюшка ко столу на цыпочках подходит,
Усы – торчком, с тарелки глаз не сводит,
Мурлыкает, и ну давай стараться –
И ластиться, и прогибаться –
К Хозяйке лезет так и сяк.
(Хозяйка слушает, да ест).
Ей гордость и краса, и прелесть здешних мест
Об ноги трется, мокрым носом дышит,
То их понюхает, то их полижет…
Мур-мур не действует никак!
Зверюшка тут с досады и печали
Зубами так хватила их,
Что только стены задрожали:
От ярости в зобу дыханье сперло,
От боли, неожиданной весьма,
Хозяйка рявкнула во все хозяйе горло…
Мяс выпал.
С ним была Зверюшка такова.
Мораль сей сказки такова:
Садишься есть – бери всего по два!
У меня есть кото-грелка,
Кото-мурка и шипелка,
Кото-прыг и кото-пляс,
Кото-профиль, кото-фас!
А у вас?
Мы весьма похожи внешне,
Потому что мы – семья:
Кот пушистый белоснежный
И пушистый белый я.
Сплю с котом. А без кота
Ситуация не та:
Неуютно, непушисто,
Немурмурно без кота!
Если кот Василий спит,
Значит, кот Василий сыт.
Передышка для мышей
И улыбки до ушей.
Ну, а если нет, не спит,
А лишь делает он вид,
На себя пеняйте, братцы —
Любит шельма притворяться.
