В воде ты лишь своё лицо увидишь, в вине узришь и сердце ты чужое.
Вино не способно заменить страсть и желание, когда их нет. Думаешь, у Тристана и Изольды все пошло бы по-другому, не испей они своего любовного напитка?
О, вино, здорово. Может, если я напьюсь, то вспомню, откуда я тебя знаю.
Не по бедности я позабыл про вино,
Не из страха совсем опустился на дно.
Пил вино я, чтоб сердце весельем наполнить,
А теперь моё сердце — тобою полно.
Повод без вина — это страдание, вино без повода — пьянство.
Я тоже в детстве думал, что сухое вино — это порошок.
Трезвому словарю не под силу описать совершенство вина.
Шампанское — единственная интересная для меня вещь, когда я чувствую себя утомленной.
Нет смолы крепче, чем сургуч бутылки с шампанским, чтобы связать людей.
Из кислого винограда сладкого вина не получится.
Никакое тело не может быть столь крепким, чтобы вино не могло победить его.
С вином в желудке и жизнь краше.
— Это вино было бы куда вкуснее, если бы мы были голыми…
— По-моему, мы обязаны это проверить!..
Виновато не вино, а виноват пьющий.
— Привет, Бобби, у тебя есть розовое вино?
— Есть белое.
— Смешай его с юппи и сделай розовым. Во мне всё ещё сидит быдло.
В Бургундии гостям подносили 4 серебряные чаши с разными сортами вина. На первом кубке красовалась надпись: «обезьянье вино», на втором — «львиное вино», на третьем — «баранье вино» и на четвертом — «свиное вино». Эти четыре надписи означали четыре ступени, по которым спускается пьяница. Первая ступень веселит, вторая храбрит, третья оглупляет и наконец четвертая — оскотинивает.
В отличии от хороших вин хорошие книги не стареют. Ждут да ждут нас на полочках. Стареем — мы.
Алкоголь вызывает кратковременное расширение сосудов и круга друзей.
Какое бедствие может сравниться со страстью к вину?
Постарайтесь сохранить молодость Божоле и стареть как Бургундское.
Стоит дать маленьким людям власть, и она ударяет им в голову, как вино.
— Красное. Или белое?
— Или белое. Но можно красное.
У тех, кто боится вина, вероятно, дурные мысли, и они боятся, как бы вино не вывело их наружу.
Ночь, любовь и вино не пробуждают скромных желаний: ночь прогоняет стыдливость, а вино и любовь — робость.
